«На всякого мудреца довольно простоты»

А куда ведут опасные-то дороги, знаете?
Глумов. Знаю.
Мамаев. Отчего нынче прислуга нехорошая? Оттого, что свободна от
обязанности выслушивать поучения. Прежде, бывало, я у своих подданных во
всякую малость входил. Всех поучал, от мала до велика. Часа по два каждому
наставления читал; бывало, в самые высшие сферы мышления заберешься, а он
стоит перед тобой, постепенно до чувства доходит, одними вздохами, бывало,
он у меня истомится. И ему на пользу, и мне благородное занятие. А нынче,
после всего этого... Вы понимаете, после чего?
Глумов. Понимаю.
Мамаев. Нынче поди-ка с прислугой попробуй! Раза два ему метафизику-то
прочтешь, он и идет за расчетом. Что, говорит, за наказание! Да, что,
говорит, за наказание!
Глумов. Безнравственность!
Мамаев. Я ведь не строгий человек, я все больше словами. У купцов вот
обыкновение глупое: как наставление, сейчас за волосы, и при всяком слове и
качает, и качает. Этак, говорит, крепче, понятнее. Ну, что хорошего! А я все
словами, и то нынче не нравится.
Глумов. Да-с, после всего этого, я думаю, вам неприятно.
Мамаев (строго). Не говорите, пожалуйста об этом, я вас прошу. Как меня
тогда кольнуло насквозь вот в это место (показывает на грудь), так до сих
пор словно кол какой-то...
Глумов. В это место?
Мамаев. Повыше.
Глумов. Вот здесь-с?
Мамаев (с сердцем). Повыше, я вам говорю.
Глумов. Извините, пожалуйста! Вы не сердитесь! Уж я вам сказал, что я
глуп.
Мамаев. Да-с, так вы глупы... Это нехорошо. То есть тут ничего
недурного, если у вас есть пожилые, опытные родственники или знакомые.
Глумов. То-то и беда, что никого нет. Есть мать, да она еще глупее
меня.
Мамаев. Ваше положение действительно дурно. Мне вас жаль, молодой
человек.
Глумов. Есть, говорят, еще дядя, да все равно, что его нет.
Мамаев. Отчего же?
Глумов. Он меня не знает, а я с ним и видеться не желаю.
Мамаев. Вот уж я за это и не похвалю, молодой человек, и не похвалю.
Глумов. Да помилуйте! Будь он бедный человек, я бы ему, кажется, руки
целовал, а он человек богатый; придешь к нему за советом, а он подумает, что
за деньгами. Ведь как ему растолкуешь, что мне от него ни гроша не надобно,
что я только совета жажду, жажду - алчу наставления, как манны небесной. Он,
говорят, человек замечательного ума, я готов бы целые дни и ночи его
слушать.
Мамаев. Вы совсем не так глупы, как говорите.
Глумов. Временем это на меня просветление находит, вдруг как будто
прояснится, а потом и опять. Большею частию я совсем не понимаю, что делаю.
Вот тут-то мне совет и нужен.