... В. Анненкову. Эти-то "боль сердечная" о своем и "надрывание" сердца от увиденного на чужбине и придают книге самого сатирика поразительное драматическое звучание. Все мое ношу с собой, -- гласит древнее изречение. Это "свое" не покидает автора в его странствиях, создавая непрестанный, неотвязный "фон" для всего встреченного за рубежом, побуждая к постоянному сравнению и размышлению, будоража и мучая. Салтыков уезжал из России в пору недолгих надежд, пробудившихся в обществе в связи с приходом к власти графа М, Т. Лорис-Меликова с его более гибкой политикой, и все же "свое" по-прежнему преимущественно выражается в горьких воспоминаниях о голодающей деревне, о бесправии, о злобном пресечении всяких попыток внести в массы свет знания, столь явственно проявившемся во время знаменитого "хождения в народ". Разительный контраст между нищими полями, виденными "дома", и "буйными" хлебами на "обиженном природой прусском поморье" фантастически преображается в сновидение рассказчика -- сцену разговора немецкого мальчика в штанах и русского -- без оных. Возможно, что в самом наименовании -- "мальчик без штанов" -- содержится смысл, полностью обнаруживающийся именно в европейском контексте. Знаменитое прозвище революционно настроенного простонародья во время французской революции 1789 года -- санкюлоты -- лишь по ошибке переводилось у нас как "бесштанники". На деле речь идет о людях, носивших длинные панталоны -- в отличие от коротких дворянских (calottes)...
|