«Бедность не порок»

... По милым,
отдаленным воспоминаниям детства она всегда любила этот день и всегда
ожидала от него чего-то счастливо-чудесного. Муж, уезжая утром по спешным
делам в город, положил ей на ночной столик футляр с прекрасными серьгами
из грушевидных жемчужин, и этот подарок еще больше веселил ее.
Она была одна во всем доме. Ее холостой брат Николай, товарищ
прокурора, живший обыкновенно вместе с ними, также уехал в город, в суд. К
обеду муж обещал привезти немногих и только самых близких знакомых. Хорошо
выходило, что именины совпали с дачным временем. В городе пришлось бы
тратиться на большой парадный обед, пожалуй даже на бал, а здесь, на даче,
можно было обойтись самыми небольшими расходами. Князь Шеин, несмотря на
свое видное положение в обществе, а может быть, и благодаря ему, едва
сводил концы с концами. Огромное родовое имение было почти совсем
расстроено его предками, а жить приходилось выше средств: делать приемы,
благотворить, хорошо одеваться, держать лошадей и т.д. Княгиня Вера, у
которой прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство
прочной, верной, истинной дружбы, всеми силами старалась помочь князю
удержаться от полного разорения. Она во многом, незаметно для него,
отказывала себе и, насколько возможно, экономила в домашнем хозяйстве.
Теперь она ходила по саду и осторожно срезала ножницами цветы к
обеденному столу. Клумбы опустели и имели беспорядочный вид. Доцветали
разноцветные махровые гвоздики, а также левкой - наполовину в цветах, а
наполовину в тонких зеленых стручьях, пахнувших капустой, розовые кусты
еще давали - в третий раз за это лето - бутоны и розы, но уже
измельчавшие, редкие, точно выродившиеся. Зато пышно цвели своей холодной,
высокомерной красотою георгины, пионы и астры, распространяя в чутком
воздухе осенний, травянистый, грустный запах. Остальные цветы после своей
роскошной любви и чрезмерного обильного летнего материнства тихо осыпали
на землю бесчисленные семена будущей жизни...