Островский Александр Николаевич. Бесприданница
Он давно у них в доме вертится, года три. Гнать не гнали, а и почету большого не было. Когда перемежка случалась, никого из богатых женихов в виду не было, так и его придерживали, слегка приглашивали, чтоб не совсем пусто было в доме. А как, бывало, набежит какой-нибудь богатенький, так просто жалость было смотреть на Карандышева: и не говорят с ним, и не смотрят на него. А он-то, в углу сидя, разные роли разыгрывает, дикие взгляды бросает, отчаянным прикидывается. Раз застрелиться хотел, да не вышло ничего, только насмешил всех. А то вот потеха-то: был у них как-то, еще при Паратове, костюмированный вечер; так Карандышев оделся разбойником, взял в руки топор и бросал на всех зверские взгляды, особенно на Сергея Сергеича. Кнуров. И что же? Вожеватов. Топор отняли и переодеться велели; а то, мол, пошел вон! Кнуров. Значит, он за постоянство награжден. Рад, я думаю. Вожеватов. Еще как рад-то, сияет, как апельсин. Что смеху-то! Ведь он у нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, - так и Огудаловым хотелось, - а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову так высоко поднял, что, того и гляди, наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их не носил. Кланяется - едва кивает; тон какой взял: прежде и не слыхать его было, а теперь все "я да я, я хочу, я желаю". Кнуров. Как мужик русский: мало радости, что пьян, надо поломаться, чтоб все видели; поломается, поколотят его раза два, ну, он и доволен, и идет спать. Вожеватов. Да, кажется, и Карандышеву не миновать. Кнуров. Бедная девушка! как она страдает, на него глядя, я думаю. Вожеватов. Квартиру свою вздумал отделывать, - вот чудит-то. В кабинете ковер грошевый на стену прибил, кинжалов, пистолетов тульских навешал: уж диви бы охотник, а то и ружья-то никогда в руки не брал. Тащит к себе, показывает; надо хвалить, а то обидишь: человек самолюбивый, завистливый. Лошадь из деревни выписал, клячу какую-то разношерстную, кучер маленький, а кафтан на нем с большого. И возит на этом верблюде-то Ларису Дмитриевну; сидит так гордо, будто на тысячных рысаках едет. С бульвара выходит, так кричит городовому: "Прикажи подавать мой экипаж!" Ну, и подъезжает этот экипаж с музыкой: все винты, все гайки дребезжат на разные голоса, а рессоры-то трепещутся, как живые. Кнуров. Жаль бедную Ларису Дмитриевну! Жаль. Вожеватов. Что вы очень жалостливы стали? Кнуров. Да разве вы не видите, что эта женщина создана для роскоши? Дорогой бриллиант дорогой и оправы требует. Вожеватов. И хорошего ювелира. Кнуров. Совершенную правду вы сказали. Ювелир - не простой мастеровой: он должен быть художником. В нищенской обстановке, да еще за дураком мужем, она или погибнет, или опошлится.
... Наконец, автор сделал, сперва для друзей, а потом и для публики, - героем путешествия самого себя и таким образом придал обыкновенным впечатлениям путешественника индивидуальный характер. Сделав все это, г. Гончаров вышел из обыкновенной колеи, сбросил с себя условия, которые реторика и рутина под разными предлогами стараются наложить даже на путешествие, и описал свою поездку вокруг света так, что она не похожа ни на какое другое произведение этого рода. Эта смелость, опираясь на талант и искусство, увенчалась успехом: прием журналов, спешивших дать место каждому отрывку "Путевых записок" на своих страницах, и отзывы критики, угадавшей и оценившей поэтическое и национальное значение этой /скромной одиссеи/, служат очевидными тому доказательствами.
*Обращаясь потом к некоторым частностям путевых записок г. Гончарова, издатель его совершенно справедливо замечает, между прочим, что "голос поэта эпического, романиста, постоянно слышится в рассказе путешественника"...
| Гончаров Иван Александрович «Н. А. Добролюбов. Фрегат Паллада. Очерки путешествия Ивана Гончарова» |
| Островский Александр Николаевич
Александр Николаевич - был знаменитым драматическим писателем
Русский Шекспир
А.Н. Островский и Государственный Академический Малый театр
Все статьи
Дикой и Кабаниха — «Самодуры русской жизни»
В чем двойной смысл заглавия драмы А. Н. Островского «Гроза»?
Дикой и Кабаниха (исключение в русском купечестве или они типичны?)
Драма «Гроза», ее создание и проблематика.
Дикой и Кабаниха — основные черты самодурства
Все сочинения
Барстоу Стэн
Никитин Иван Саввич
Лермонтов Михаил Юрьевич
Мельников-Печерский Павел Иванович
Нарежный В. Т.
Полный список электронных библиотек, созданных и поддерживаемых под эгидой Российской Литературной Сети представлен на страницах соответствующих разделов веб-сайта Rulib.net |