...
- Был! - ответит другой и при этом махнет рукою. А привыкший к
способу выражения мыслей собеседник поймет без слов, в чем дело, и
промолвит:
- Кто?
- Иван Петрович!
- Кого?
- Ивана Парфеныча.
Посмеются и разойдутся.
Но теперь было не то. Город шумел, как во время ярмарки. Толпы
мальчишек бегали по направлению к городскому выгону и назад; солидные
люди в широких летних парусинных и сырцовых шелковых костюмах
направлялись туда же. Городские барышни с зонтиками, в разноцветных
"панье" (тогда их носили), занимали собою всю ширину улицы, так что
катавшийся в кабриолете на сером в яблоках не коне, а звере молодой
купец Рогачов должен был натягивать вожжи и почти прижиматься к мазаным
стенам домов. Барышень сопровождали местные кавалеры в сереньких пальто,
с черными бархатными воротниками, с тросточками, в соломенных шляпах и -
у кого были - в фуражках с кокардами. Братья Изотовы, коноводы всех
общественных увеселений, умевшие во время кадрили кричать: "гранрон!" и
"оребур!", неизменно присутствовали здесь, если не бегали по городу,
сообщая знакомым дамам свежие новости.
- Из Валуйского уезда пришли! Полвыгона заняли, до самой реки, -
говорил старший, Леонид.
- Я обозревал вид с вершины пристена, - прибавил младший,
Константин, любивший выражаться изысканно. - Картина замечательная!
Пристеном назывался тот самый холм, откуда открывается вид на город
и окрестности.
- Ах, какая мысль! Представьте! Знаете что: прикажем заложить
линейку и поедем на пристен. Это будет вроде пикника. И посмотрим
оттуда.
Это предложение первой дамы Бельска, жены брата казначея (почти весь
город звал ее мужа, Павла Ивановича, братом казначея), дамы, приехавшей
лет восемь тому назад из Петербурга и потому владычицы мод и хорошего
тона, встретило общее сочувствие. Заложили толстого гнедого в экипаж,
который попадается только в уездных городах и состоит из длинных дрог с
двумя д..
|
